Аттестационная комиссия
Плановая аттестация проводилась раз в год, и на неё вызывали всех, кто имел залёты в течение года с прошлой аттестации. В коридоре штаба народу было как в автобусе в час пик. Вызывали в порядке хронологии залётов, а меня угораздило влипнуть за несколько дней до столь знаменательного события, потому ждать пришлось долго, часа три. Не лучшее времяпровождение после ночной смены.
Председателем снова был Альфред. Хозяину, как я понял, было не до таких пустяков, как аттестации. За совещательным столом сидели несколько старших офицеров, один из них с видом контуженного непрерывно кивал головой. По неопытности он сначала пытался вникать в каждое дело, разбираться, делать выводы, вот и перегорел, впал в апатию.
Бушинский встал и зачитал характеристику на мою несознательную личность. Больше всего умилила фраза: «Имеет неадекватное представление о своих возможностях». Но предложение по решению моего вопроса было весьма оригинальным: этот урод предложил отправить меня на психодиагностику.
Дали слово мне. Я заявил, что испытываю проблемы со здоровьем, что было истинной правдой, и прошу комиссию направить меня на медобследование, а уж с психикой там вопрос или с физиологией, предоставить решать специалистам. Альфред согласился со мной, и перечитав протокол, мы скрепили его подписями.
Психодиагностика
Через несколько дней вызвала кадровичка, и разъяснила, что меня направляют на медкомиссию вместе с желающими поступить на службу. Первым испытанием с некоторого времени стала психодиагностика, ибо на ней самый высокий процент отсева – аж двадцать! Каждый пятый! Я получил запечатанный конверт с бумагами, и на следующее утро прибыл куда нужно.
В регистратуре выяснилось, что я привёз документы всех направленных «Пятёркой», доверили почему-то именно мне, невзирая на данную Бушинским характеристику. Среди них был мужик, который однажды среди ночи позвонил в караул по тревожной связи, и ультимативно заявил, что если его вот прямо сейчас не сменят, он или сам застрелится, или кого-нибудь застрелит.
Пошла куча тестов, одни непосредственно на компе, другие – с заполнением специальных бланков, тоже под сканирование и компьютерную обработку. Прогресс! Третье тысячелетие вот-вот. Но на финише всё равно была беседа с живым психологом, и тут я получил недвусмысленный совет бежать из этой системы, не для меня она.
В дальнейшей беседе психологиня проговорилась, что робятишки, писавшие на меня характеристики, явно проявляют в них собственные психические проблемы, а вот у меня таковых не обнаружено. На мой вопрос, не напишет ли она представление куда надо, чтобы этих проблемных подвергли диагностике, она ответила, что всё не так просто. Ещё я поинтересовался значением собственного IQ, оказалось, что это секретная информация, и у меня нет соответствующего допуска.
Маразм крепчает
Выйдя на службу после психодиагностики, я был обрадован известием, что отстранён от службы в карауле, и переведён дежурным по роте, фактически сторожем. Это на срочной службе дежурный вертится, как электровеник, на контрактной в роте охраны дежурство куда спокойнее. Дней через десять получил запечатанный конверт, с предписанием прибыть завтра утром в ведомственную поликлинику в Сан-Фиерро.
В регистратуре девушка распечатала конверт, и как-то жалостливо посмотрев, назвала номер кабинета. Прошёл. Странно, только номер, и никакой таблички. За столом сидел старый носатый гном в белом. Он задал несколько тупых вопросов, и разрешил быть свободным.
– Как! А обследование?
– Свободен!
Ни себе суя! Это я два часа добирался в областной центр, чтобы ответить на пару вопросов ни о чём?
Через неделю вызвали в отдел кадров, и ознакомили с забавным документом: на обрывке обёрточной бумаги корявым гномьим почерком было написано: «Больной страдает афганским синдромом, поэтому не может быть допущен к службе с оружием.» Подпись неразборчиво, личный штампик вверх тормашками, больше ничего.
Мгновенно стало понятно, откуда ветер. Мне уже рассказали, что Гномотов говорил Бушинскому: «У него афганский синдром, я-то знаю, у меня брат в Афганистане был». А потом его спросили вышкари, что он скажет, если я вернусь с психодиагностики с хорошим заключением. Он ответил: «А это будет, как я захочу, у меня врач знакомый…»
Да уж, сам Гномотов в Афгане не был, но с головой у него непорядок явный. Не в Афгане дело, а в генах. Итак, генетический псих поставил мне психдиагноз, и даже нашёл врача, давшего ему писульку, подтверждающую это.
А документом эту бумажку никак не назовёшь. Даже на больничном на три дня ставится треугольная печать. А уж на такой справке должна быть ещё круглая, и подпись начальника медучреждения. А ещё – номер исходящей. Но когда я сказал об этом кадровичке, она загавкала: «Подпись и личный штамп врача есть, чего тебе ещё надо?» М-да, дипломированный юрист.
Вдобавок, нет такого диагноза «афганский синдром». С таким же успехом можно было написать справку, что у меня порча или сглаз. Но видно, что ребята всерьёз задались целью сломать мне жизнь. Если бы была на моей психике малейшая зацепка, был бы и нормальный диагноз, и соответствующее оформление.
И ребята сражались за свою идею-фикс до конца, вопреки здравому смыслу и элементарным понятиям о порядочности, и этим концом опустили себя ниже некуда.
Афганский синдром
Бесспорно, это тема, о которой лет тридцать как сто́ит забыть, однако в интернете на неё до сих пор периодически появляются сорные статьи. Сорными я их классифицирую потому, что кроме охов-вздохов по поводу совершенно провокационной гипотезы, принимаемой за аксиому, в них нет ничего.
Помнится, в 2003 году, одна жопулярная телеведущая, в своей еженедельной прайм-тайм пидарачке разразилась совершенно невежественным словесным поносом в отношении сабжа, даже воскликнула: «неужели значительная часть нашей армии заражена этим…»
Это было явно новое слово по теме, до этого ни один шизик не договаривался до того, что АС является инфекционным заболеванием. Вопрос очередной обласканной властью теледивы был, разумеется, задуман как риторический, но я легко могу на него ответить. А у Вас, любезная, неслабая асимметрия лица, но не это главное. А главное в том, что Ваша асимметрия очевидна и бесспорна для всех, чего никак нельзя сказать об обсуждаемой теме.
Видите ли, мои дорогие, существует такая неудобная штука, как Международная классификация заболеваний. То есть, неудобна она потому, что Минздрав РФ принял её в качестве закона. Попросту говоря, если российский врач ставит диагноз, отсутствующий в этой классификации, то юридически такое действие классифицируется всего лишь как служебное преступление. А афганский синдром в данной классификации отсутствует, с чем вас и поздравляю.
Первые статейки в форме гипотез об АС появились в ещё советской прессе в середине 80-х, практически одновременно с такими же, в форме гипотез, статейками о СПИДе, (AIDS), и СПИД под названием вич-инфекция в эту классификацию давно включён, а вот АС – нет! Как так получилось? Фишка в том, что в отношении вич-инфекции была проделана огромная истинно научная работа, идентифицирован вирус, антитела, симптомы, а в отношении АС дело ограничилось дилетантскими статейками.
Вообще, если мы хотим серьёзно говорить о сабже, нам необходимо ответить на целый ряд вопросов. Например, для начала, является данное явление психологическим, или психиатрическим? Несмотря на общий корень в этих двух определениях, разница огромна.
Далее, в названии имеется явно географическое указание. Ну, что же, нам известен стокгольмский синдром. Он может наблюдаться где угодно, и даже конкретно в Стокгольме вероятность его возникновения несравнимо ниже, чем во многих других регионах планеты. И как оно с АС, им страдают только побывавшие в Афганистане, или кто угодно?
И третий жизненно важный вопрос: каковы симптомы этого ужасного заболевания? Ни одна из прочитанных мной статеек по теме ответов ни на один из этих трёх вопросов не даёт. И после этого авторы таких опусов обижаются на мой совет писать о том, в чём разбираются получше.
Единственное, что они кое-как формулируют, что война это стресс, а стресс вызывает патологии. Вот что забавно: самый сильный стресс в своей жизни лично я пережил не в Афганистане, не в бою, а в совершенно мирных условиях.
Закончилась смена на заводе, народ толпой валил к автобусной остановке, и вдруг на «зебре», в метре от меня, летящий как минимум, с двойным превышением автомобиль сбил насмерть человека. Да, ребята, одно дело – бой, совсем другое – расслабление после рабочего дня. Стресс гораздо сильней. И где же хоть один писк о психпроблемах у участников и свидетелей ДТП?
Нету! И почему же? А немудрено догадаться, даже не будучи дипломированным психологом. Штука в том, что дилетантские статейки об якобы имеющем место быть афганском синдроме пишут особи, в силу возрастных, социальных, и/или гендерных причин уверенные в том, что на войну они никогда не попадут. А от попадания в ДТП у нас никто не застрахован, если начать рыть эту яму, очень просто можно в неё самому попасть.
Как-то, в конце прошлого века, в передаче «Служу России» показали некий центр помощи страдающим афганским и чеченским синдромами. Кстати, снова вопрос без ответа: это одно заболевание, или разные? Если одно, для чего разные названия? Если разные, в чём причины этой разницы?
Но изюминкой репортажа была некая сотрудница, вещавшая навзрыд: «Им говоришь: «Ребята, вы больны», а они смеются…» При этом у неё мелко тряслась голова, я тоже засмеялся.
А вот в году, помнится, 2002-м кировский союз ветеранов Афганистана отмечал пятнадцатилетие со дня основания. Местная телекомпания с креативным названием «Девятый канал» дала в новостном выпуске репортаж об этом событии секунд на сорок пять. В кадре встали до неприличия разжиревшие хари руководителей «союза», а за кадром дух нечистый вещал за здравие, и закончил таким метеоризмом: «...а афганский синдром вошёл в медицинские справочники».
С тех пор я этот канал не смотрю. Непрофессионализм запредельный!
Первое: на юбилеях не упоминают о болячках юбиляра, ни подлинных, ни кому-то грезящихся. Это элементарная этика.
Второе: ни в один медицинский справочник упомянутый недуг не вошёл, так что я обвиняю «Девятый канал» во лжи.
Да, очень часто у любителей порассуждать об афганском синдроме наблюдаются явные признаки психических проблем, и объясняется это просто. В упомянутой Международной классификации есть такой диагноз – шизофрения. Один из её симптомов – неспособность отличать воображаемое от реального. Если кому-то воображаемое заболевание кажется совершенно реальным, настолько, что они пишут о нём статьи в СМИ, да ещё и пытаются кого-то от него лечить, с такими всё ясно.
Вполне допускаю, что журналист «Девятого канала» искренне полагал, что говорит уместные, а то и вовсе приятные для юбиляров вещи. Если так, тоже прочь сомнения.
Встречались мне по жизни ребятки, уверенные, что были в Афгане, подвиги былинные совершали… Они даже не в состоянии понять, что их фантазии видны сразу, без напряжения. Свидетельств-удостоверений у них, разумеется, нет, кто якобы по пьяни потерял, и не стал восстанавливать, кто якобы был там с та-акой секретной миссией (в звании, максимум, сержант), что ни в каких документах не отражено… Вот их поведение можно было бы назвать афганским синдромом, только зачем? Снова симптом шизы.
|